|
За подкладку червонцы зашей. Духотою тропической ночи, перепачканный сажей, Кощей языком пересохшим ворочит. И гортанная речь горяча, тлеет красный глазок сигареты и чернеет, угаснув, свеча - в жаркой россыпи звезд - минарета. Лето в Азии. Мухи в грязи дремлют, в небо уставив фасетки. Мегабаны*, визири, ферзи пот стирают бегучий и едкий. Горы мятые белый ледник держат в рыхлом паху полотенцем. Желтизну кожей пахнущих книг забывают у ложа младенца. Попугаи, фонтаны во мрак погрузили свое оперенье и луны медный денежный знак в черном небе меняет значенье. Странны почерк, походка и смех. Странны запах и цвет. Повсеместно словно в старый шершавый орех полузнание втиснуто тесно. По-персидски и несколько слов не умея сказать, пониманья сдвинуть тяжкий и ржавый засов помогает лишь дар осязанья. * Мегабан - это слуга. Подай-принеси, кофе свари, посуду вымой. Удобное персидское изобретение. |
