|
Однажды, платье выше подоткнув, по мокрой травке семеня ногами, ты в темный бор за белыми грибами отправилась, хозяйственно смекнув, что добрый дождь лил воду не напрасно. "Красавица! Одной бродить опасно!" - хотел бы я воскликнуть, но не смог. Я был лишь пень, гниющий подле ног искательницы смелой приключений. И, не боясь таинственных свечений, уселась ты, желая отдохнуть, (точны не будем!) прямо мне на грудь. Но, несмотря на близкую кончину, я был еще порядочный мужчина и, воротясь, ты вскоре понесла, и дочь твоя совсем не от весла, как думают иные, не от пробки шампанской, не от шахматной коробки, а от гнилого сказочного пня (я врать не буду!). Значит, от меня. Увы, хотя подгнили мои корни, а все стою в лесу я недвижим и соблюдаю старости режим и остаюсь судьбе своей покорным и не могу к тебе придти я в дом. А ты зовешь меня и плачешь беспристанно и, не слезая с мягкого дивана, клянешь меня подонком и скотом. |
